Назад в СССР. Форум рожденных в СССР

Детство на природе.
Я никогда не жалел, что в детстве жил не в городе, а в поселке. Поселок был раньше селом, но после постройки завода стал поселком. И часть его была - типичной деревней (с просторными домами-избами «частного сектора»), а часть (один конец) - застроена двух-трех этажными домами разных типов и расцветок, каждый с небольшим количеством квартир (один-два подъезда) строительства времен 50-х годов. (Гораздо позже появились безликие блоковые пятиэтажки). Тогда же в 50-е годы была построена наша средняя школа - помпезное по тем временам здание - с паркетами, люстрами, лепниной, пилястрами, фронтоном с замысловатой композицией из знамен, глобусов, книг, дубовых ветвей и колосьев и с надписью в центре всей композиции: «Учиться, учиться и учиться! В.И.Ленин». Кроме этой школы были еще старые - начальная, восьмилетка, и вечерняя возле завода. Окончившие начальную и восьмилетнюю школы потом вливались в нашу.
Недалеко был большой город, что было очень удобно. Мы жили среди природы - и лес, и река - всё было рядом, вокруг нас, всё это было родной средой. В то же время мы не были обделены благами цивилизации - городские театры (включая оперный, с которого началась моя влюбленность в мир театра на всю жизнь), разные музеи, картинную галерею, - всё это мы посещали чаще, чем иные горожане.
В каникулы всегда выезжали в другие города - Москву, Ленинград, в Белоруссию, города Поволжья (Волгоград, Куйбышев, Ульяновск и т.д.) - всего не перечтешь.
В поселке было два кинотеатра, два клуба (в разных концах), а если считать все периоды истории, то три. Плюс выстроенный позже Дом культуры - современный, но про него говорили, что он построен, простите, по композиции коровника (отдаленное сходство в облике и вправду было).
Но я начал про природу. Это, конечно, было главным, громадным плюсом. Мне потом было всегда смешно над горожанами, которые, выехав раз в год на природу, ахали над каждой травинкой: «Ах, какая прелесть! А закаты-то! Закаты-то! А грибов-то мы сколько набрали!» - Для них было чудом то, что для нас - естественной реальностью.
В любой момент мы могли летом пойти в лес, откуда возвращались с корзинами полными ягод грибов, после обеда - еще один заход в лес с тем же результатом. И - запас земляничного и черничного варенья и грибов в разном виде на всю зиму, даже еще и оставалось. Мне нравилось уходить в самые дальние уголки, - за два поля и две полосы леса, на просеку на склоне горы, где было много земляники и клубники. А какая вкусная вода била в лесной лощине из ключа в скальных породах! - До сих пор помню, что вкуснее воды не пил, и холоднее тоже - аж зубы ломило. Там много было ключей. А вокруг - высокие скалы, поросшие соснами.


И.Шишкин. Ручей в лесу.

Зимой мы на этих же горках катались на лыжах по просекам. Такую скорость разовьешь, что аж самому страшновато было, пока на ровное место на поле за лесом не выедешь. Тут надо было эффектно развернуться - чтобы снег из-под лыж так и брызнул, и помахать рукой тем, кто еще наверху. Ну, бывало, на спуске и падал, как подкошенный, волочась еще метров несколько вместе с лыжами и выслушивая все, что тебе кричат про изломанную тобой лыжню.
А летом - еще река. Купались на песчаном изгибе берега с неширокой полосой травы под соснами. Смельчаки переплывали широкий пруд до противоположного берега, где высилась отвесная скала. Там отдыхали и - обратно. Иногда, накупаешься так, что весь синим делаешься. Но на такой случай костер разводили. Картошку пекли - кто-нибудь обязательно прихватит ее с собой. Купаться хорошо было в полдень под ярким солнцем и вечером, когда вода, нагретая за день, необыкновенно теплая - как парное молоко. А утром на воду смотреть было больно глазам - так нестерпимо ярко сияло солнечное отражение на ряби мелких волн пруда.
Поселок сочетал в себе и блага цивилизации, и традиционную сельскую жизнь. Здесь пастухи пасли коров, и работал современный завод. Были колодцы, и действовали водопроводные колонки, а в квартирах - была вода из-под крана. Правда, первое время в квартирах было печное отопление, и у каждых съемщиков был свой сарай-дровяник во дворе, но потом всех обеспечили паровым отоплением от котельной, построенной рядом с поселковой баней, которая тоже выполняла роль своего рода клуба. В баню ходили даже те, у кого дома были ванны, до того там была уютная, чистая и душевная обстановка. И замечательная парная. А как мужики соберутся в конце недели - сколько веселых разговоров, смеха было! Были же люди со здоровым чувством юмора! - Не то что нынешние пошляки-«ТВ-юмористы» или «деловые колбасы».
У всех были сады, всем выделяли землю - что хочешь, то и выращивай. Сейчас даже мак запрещают садить, а у нас были целые гряды с маком и ни о какой наркоте мы и не слыхивали поначалу. А если потом кто и говорил о конопле, то мы и понятия не имели что с ней делать - жевать, что ли, как коровы траву жуют?
Одним словом, чем не жизнь была? А ведь это только общая зарисовка той малой части, что нас окружала. А сама жизнь - праздники, времяпрепровождение с друзьями, отношения с девочками и первая влюбленность, - это уже целый отдельный рассказ и даже не один. Но об этом в следующий раз.

Зачем мою биографию рассказал ??

valera99965 писал(а):Зачем мою биографию рассказал ??

Это я из вредности!

Моё "детство на природе" - это моё самое любимое и родное место на планете - деревня, где жили мои бабушки и дедушки. Когда я была маленькая, родители старались меня "спихнуть" к ним. Не, мои родители были очень хорошими и любящими. Но доверяли меня только родным бабушкамсдедушкам. В детсад я не ходила и часто жила там, в деревне.
Вечером на меня всегда нападала безысходная тоска, я горько рыдала и просилась домой, к маме. А утром тоска исчезала и наступала душевная гармония. А вечером гармония исчезала и наступала тоска. И так каждый день.
Но сколько всего интересного и радостного было вокруг утром и днём! Не то, что в городе.
Как только я приезжала из города, первым делом бежала на поляну, на луг за цветами. Вазами служили крынки. Я ОЧЕНЬ любила собирать цветы и составлять из них букеты. Не просто "кучкой", все подряд, а приносив охапку, разбирала их и составляла несколько разных букетов.
Дедушка держал пчёл и к нему часто приезжал его друг, тоже пчеловод. Он называл меня "цветочницей Анютой" и говорил, что неправильно меня назвали Ириной, надо было Анютой, и всё прочил мне карьеру агронома. А может я и правда, стала бы хорошим агрономом? Я до сих пор люблю всю растительность и испытываю трепет от каждого цветочка.

Добавлено спустя 19 часов 4 минуты 38 секунд:
А дедушка мой был лесником. И часто брал меня с собой в лес. А иногда с нами в лес ходила и Танька, подруга моя деревенская. До леса надо было сначала идти километра два полем. Поле начиналось сразу за домом. Оно всегда было чем-то засеяно, но через него вела хорошо протоптанная тропинка.
Дорога не казалась далёкой и скучной. Дедушка нам часто устраивал "евровидение" в поле. Мы вообще с Танькой петь любили и знали много песен. А в поле можно было петь "от всей души". Нам почему-то казалось, что чем громче - тем лучше. Да дедушка ещё подзадоривал. Будил в нас здоровый дух соревнования. Сначала, например, пела я. И дед восторгался:
- Эх! Таньк, ты слышишь, как Ирка хорошо поёт? Ну-ка, давай, не отставай!"-
Танька, конечно, старалась меня перепеть. А дед:
- Ирк, а Танька-то громче тебя спела. -
Ну, и пошло-поехало ... до хрипоты.

Добавлено спустя 3 минуты 36 секунд:
Была и речка. В жару мы уходили туда на целый день. Когда маленькими были - под присмотром старших детей, а постарше стали - сами за малышнёй следили. Набирали какой-то еды иии ... до вечера.
Речка была совсем неглубокая и утонуть в ней нельзя было. И, хоть она находилась не совсем у дома, и была вся в ивовых зарослях, но взрослые не волновались, что на нас кто-то "нападёт". И НЛО, что ль тогда не было?

Добавлено спустя 8 минут 8 секунд:
А ещё любили "пропадать" в вишнёвых зарослях. Такие заросли были перед каждым домом, через дорогу. Раньше (совсем раньше) это были огромные ухоженные сады. Но в каком-то там году вышел какой-то там дурацкий указ, что "это уж слишком". Каждому выделялось по сколько-то законных соток. Сады разгородили, но они всё равно по неписаному закону считались хозяйскими, и, хотя, на первый взгляд, они были общими, но никто в такой чужой сад не ходил. Там росли не только вишнёвые, но и сливовые деревья, барбарис, яблони ... Собирали урожай только те, чьи дома были напротив такого сада.
Мы брали фуфайки, покрывалки, еду и также иногда целый день играли в этих зарослях.
Когда поспевали ягоды, женщины варили варенье в вишеннике. В тенёчке, под вишнями было прохладно. Там разводили костерок из щепок. И где бы не начинали варить ... - ага, вооон там дымок потянулся из вишняка, - мы уже знали, что нас там "ждут", даже, если этот дымок потянулся за несколько домов от твоего. Жили, как родные. Прихватив по большому куску хлеба мы бежали "лизать пенки".
Это сейчас варят любое варенье, доведя его до кипения и сразу закатывая крышкой. А раньше герметично не закрывали и варили долго. Банки закрывали просто бумагой и перевязывали под горлышком нитками.
А потом мы чистили закопчёные тазы из под варенья около бань. В этом, казалось бы, скучном занятии мы тоже находили свою прелесть, перемазав друг друга и себя копотью. И разрисованные, как чертята, бежали к речке отмываться мылом и песком.

Sirin писал(а):Была и речка. В жару мы уходили туда на целый день.

Да, без речки в сельской местности - никак. Все равно что без леса или поля.
Мы, хоть и не на целый день уходили на реку (родители же беспокоились за нас), но надолго. Было железное правило: пошел на реку - обязательно скажи родителям. С водой никто не шутил. Все помнили случаи, когда кто-нибудь тонул (как правило не совсем трезвые взрослые, не помню, чтоб хоть один ребенок утонул).
Дно на месте нашего купания полого уходило вглубь. Заходишь медленно - пока по шею вода не станет, или наоборот - с разбегу бултыхаешься. Сначала вода кажется прохладной, а потом согреваешься в ней, и уже наоборот: выходить не хочется. Выскочишь - и тут же «гусиной кожей» покрываешься.
Вышка для ныряния на пруду когда-то была, но потом ее смыло. Я уже не помню ее, чуть более старшие ребята еще помнили.
Сейчас смешно вспомнить, но изредка, обычно вечером, когда на пруду уже никого, кроме нас, пацанов, не было, а вода была самой теплой и приятной для купания, мы даже и голышом, бывало, купались. Называлось: «бéсиком» - видимо от слова «бес», «бесёнок». Когда-то в старые времена это вообще нормой было. В наше же тогдашнее время имело практический смысл: одеваешься после купания во все сухое, и ничего отжимать не надо, забегая в непроницаемые для глаз заросли камышей.
Реку невозможно было себе представить без лодок. И у нас тоже была своя лодка. Лодки стояли на прицепе у мостков. Отпросишься у взрослых, возьмешь ключ, отцепишь лодку с замка, и плаваешь с ребятами и девчонками. Девочки любили собирать водяные лилии и кувшинки - белые и желтые, их много росло, - венки себе плели на голову. Мы, пацаны, тоже приносили букеты домой, зная, что матери любят цветы. Тогда и дома начинало пахнуть рекой от стоящих на столе речных кувшинок.
Гребли в лодке по очереди - всем хотелось хоть немного поработать веслами. Некоторые были настоящими виртуозами в гребле - могли и скорость развить, и эффектно разворот сделать, и плавно пристать к берегу. А у кого-то ничего не получалось. Смотришь на таких: лодка вертится на одном месте, весла неуклюже машут, как крылья у ветряной мельницы, а толку нет.
А что касается того, что лодку на цепь с замком прикрепляли к колышку, так это, чтобы водой не унесло. Любой мог открыть этот замок обыкновенным гвоздиком. А вот весла обязательно уносили домой, никто в лодке не оставлял - не принято было. А без весел никуда не уплывешь. И в каждой лодке (обычно были лодки-плоскодонки) была консервная жестянка для отчерпывания воды. Иногда сквозь щели между досок в лодку просачивалась вода, ее и отчерпывали по мере появления, чтобы ногам не сыро было.
Пруд был большой и длинный - места всем хватало. Берега - очень живописные - и цветущие луга, и сосновый лес, и скалистые кручи, и живописные группы тополей.
А на другом берегу была лодочная станция. Там брали напрокат лодки те, у кого не было своих. В выходной день смотришь - весь пруд в лодках.
Кто последний раз в лодке (не моторной) плавал? А кто купался (не в аквапарке?)

Vovka писал(а):

Sirin писал(а):
Кто последний раз в лодке (не моторной) плавал? А кто купался (не в аквапарке?)

Я!

Поручик писал(а):Я!

И Я! (но об этом в другой раз). "Спааать! Спааать! По палаааткааам!"

мы НЕ вместе, если что

Sirin писал(а):Моё "детство на природе" - это моё самое любимое и родное место на планете - деревня, где жили мои бабушки и дедушки. Когда я была маленькая, родители старались меня "спихнуть" к ним. Не, мои родители были очень хорошими и любящими. Но доверяли меня только родным бабушкамсдедушкам. В детсад я не ходила и часто жила там, в деревне.
Вечером на меня всегда нападала безысходная тоска, я горько рыдала и просилась домой, к маме. А утром тоска исчезала и наступала душевная гармония. А вечером гармония исчезала и наступала тоска. И так каждый день.
Но сколько всего интересного и радостного было вокруг утром и днём! Не то, что в городе.
Как только я приезжала из города, первым делом бежала на поляну, на луг за цветами. Вазами служили крынки. Я ОЧЕНЬ любила собирать цветы и составлять из них букеты. Не просто "кучкой", все подряд, а приносив охапку, разбирала их и составляла несколько разных букетов.
Дедушка держал пчёл и к нему часто приезжал его друг, тоже пчеловод. Он называл меня "цветочницей Анютой" и говорил, что неправильно меня назвали Ириной, надо было Анютой, и всё прочил мне карьеру агронома. А может я и правда, стала бы хорошим агрономом? Я до сих пор люблю всю растительность и испытываю трепет от каждого цветочка.

Добавлено спустя 19 часов 4 минуты 38 секунд:
А дедушка мой был лесником. И часто брал меня с собой в лес. А иногда с нами в лес ходила и Танька, подруга моя деревенская. До леса надо было сначала идти километра два полем. Поле начиналось сразу за домом. Оно всегда было чем-то засеяно, но через него вела хорошо протоптанная тропинка.
Дорога не казалась далёкой и скучной. Дедушка нам часто устраивал "евровидение" в поле. Мы вообще с Танькой петь любили и знали много песен. А в поле можно было петь "от всей души". Нам почему-то казалось, что чем громче - тем лучше. Да дедушка ещё подзадоривал. Будил в нас здоровый дух соревнования. Сначала, например, пела я. И дед восторгался:
- Эх! Таньк, ты слышишь, как Ирка хорошо поёт? Ну-ка, давай, не отставай!"-
Танька, конечно, старалась меня перепеть. А дед:
- Ирк, а Танька-то громче тебя спела. -
Ну, и пошло-поехало ... до хрипоты.

Добавлено спустя 3 минуты 36 секунд:
Была и речка. В жару мы уходили туда на целый день. Когда маленькими были - под присмотром старших детей, а постарше стали - сами за малышнёй следили. Набирали какой-то еды иии ... до вечера.
Речка была совсем неглубокая и утонуть в ней нельзя было. И, хоть она находилась не совсем у дома, и была вся в ивовых зарослях, но взрослые не волновались, что на нас кто-то "нападёт". И НЛО, что ль тогда не было?

Добавлено спустя 8 минут 8 секунд:
А ещё любили "пропадать" в вишнёвых зарослях. Такие заросли были перед каждым домом, через дорогу. Раньше (совсем раньше) это были огромные ухоженные сады. Но в каком-то там году вышел какой-то там дурацкий указ, что "это уж слишком". Каждому выделялось по сколько-то законных соток. Сады разгородили, но они всё равно по неписаному закону считались хозяйскими, и, хотя, на первый взгляд, они были общими, но никто в такой чужой сад не ходил. Там росли не только вишнёвые, но и сливовые деревья, барбарис, яблони ... Собирали урожай только те, чьи дома были напротив такого сада.
Мы брали фуфайки, покрывалки, еду и также иногда целый день играли в этих зарослях.
Когда поспевали ягоды, женщины варили варенье в вишеннике. В тенёчке, под вишнями было прохладно. Там разводили костерок из щепок. И где бы не начинали варить ... - ага, вооон там дымок потянулся из вишняка, - мы уже знали, что нас там "ждут", даже, если этот дымок потянулся за несколько домов от твоего. Жили, как родные. Прихватив по большому куску хлеба мы бежали "лизать пенки".
Это сейчас варят любое варенье, доведя его до кипения и сразу закатывая крышкой. А раньше герметично не закрывали и варили долго. Банки закрывали просто бумагой и перевязывали под горлышком нитками.
А потом мы чистили закопчёные тазы из под варенья около бань. В этом, казалось бы, скучном занятии мы тоже находили свою прелесть, перемазав друг друга и себя копотью. И разрисованные, как чертята, бежали к речке отмываться мылом и песком.

Были такие заросли и у нас. Правда, не вишневые и росли они на фоне киевских девятиэта-
жек. Но все равно, мы рады были и такой возможности побыть на природе. Это больше любили
девчонки, но и мы, пацаны, тоже. Брали, вот как пишет уважаемая Sirin, покрывалки и шли себе за дом. Располагались в самом тенистом месте, играли либо в настольные детские игры,
либо дулись в подкидного,(к ужасу родителей) а то просто валялись и точили лясы. Ну, а что
делать? Не у каждого из нас были в селах дедушки-бабушки (о дачах говорить нечего), в пионерский лагерь тоже ездили не все поголовно и не всех родители возили к морю. К тому
же и до днепровского пляжа еще надо было доехать. Но нам хватало и того, что было и мы
были счастливы. Это теперь Канары с Гаваями подавай...

[baruch: Были такие заросли и у нас. Правда, не вишневые.]
У нас тоже заросли не вишневые были, а черемуховые. Входишь под зеленую сень старых разросшихся кустов на берегу ручья - словно в таинственную зеленую "пещеру" с витражами солнечной листвы. И ощущаешь себя в мире совсем иной реальности. Тут ты и Робин Гуд, и пограничник в замаскированном наблюдательном пункте (по ветвистым стволам лазить удобно было), и просто пацан в компании своих друзей - таких же ребят - в прохладе летней зелени.
Вроде, - мелочь. Но если бы не было с детства впитаны эти впечатления от романтически воспринятой природы, я бы просто не был бы сейчас самим собою, не состоялся таким, каков есть.

Vovka писал(а): Было железное правило: пошел на реку - обязательно скажи родителям. С водой никто не шутил.

На нашу речку взрослые отпускали нас спокойно. Там воробью было по колено. Не, ну, было и глубоко, где этот воробей мог и утонуть, а нам ... по колено. Водичка в жару прогревалась до горячей.
Но кроме купания и игр мы иногда рыбачили. В речке водились в достаточном количестве какие-то пескарики. Самые крупные - см 10 в длину. На рыбалку мы шли не с удочками, а с большой корзиной и мотыгой. Кто нибудь рыбачил так? Один ставит в воду корзину боком, как можно ближе к берегу. А другой выше по течению метров за 5-6 бОтает мотыгой, т. е. шлёпает быстро-быстро под берегом и гонит перепуганную рыбёшку к корзине. Корзина вынимается из воды, а тааам ... иногда ничего и нет, пшик. А иногда всё дно усыпано трепыхающимися пескариками. Корзина быстренько опрокидывается на песочный бережок. С восторженными восклицаниями мы собираем прыгающих пескариков и бросаем их в бидончик. Потом около баньки чистим и варим уху в чугунке на костре. А, вот, вкус этой царской ухи, аромат из чугунка словами просто невозможно описать. Это надо прочувствовать всеми своими рецепторами. Ммммм ... мням!
А иногда где-то сверху по течению речки делали запруду. Не знаю, для чего её делали, примерно день эта запруда нас радовала. Речка ниже по течению "останавливалась." И рыбешки просто кишели в небольших оставшихся в углублениях "лужах". Тогда "рыбалка" принимала глобальные масштабы. Мы просто собирали рыбу в этих лужицах. Выбирали самую крупную.
А когда запруда прорывалась, вода в режиме "цунами" заполняла своё русло. Стоооолько впечатлений!

Добавлено спустя 2 минуты 59 секунд:
А черёмухи и у нас стооолько росло. Весной, когда цвела, голова кружилась. На всю округу запах стоял.

Весна была, влажный воздух пьянил. Тусклая синева неба звала в морскую даль, где бури рвут паруса на ревущих широтах.
Я брел домой из школы, а душа моя улетала в другом направлении, туда - где шум прибоя, где крики чаек, где душа моя и сердце, мои мечты мальчишки и тоска, тоска по миру матросов и юнг, взрослых и сильных моряков, по миру моря, портов, кораблей... От этой тоски - не знаешь куда девать себя, кто знает - тот знает и поймет. И думаешь - когда это будет? - через тысячу лет… Через много-много лет.
Я иду через небольшой лесок. Льдинки тонкого льда хрустят под ногами. «Чертовым мостиком» мы называли этот выложенный линиями морозных узоров ледок.
А я шел, тосковал… Душа просилась, рвалась…. А я шел из школы, не зная, что делать мне с этой тоской по тому, чего нет. Я знал - будет. Сосны скрипели, словно говорили мне: «Да!» Но я знал, что это слабое утешение - обещания самому себе. И грустно мне было оттого, что ничего еще не состоялось, и состоится ли - не знаешь…
И я закинул портфель в кусты, бухнулся спиной на зернистый снег и впился глазами в серо-синюю синеву неба, - в мое море, - и оно отразилось в моих глазах. И морская соленая влага выступила на них. Кто знает - тот знает и поймет.
Тоска… Я ее помню. Она - до сих пор.

Добавлено спустя 47 минут 50 секунд:
Ты, бережно придерживая обеими руками свой драгоценный груз, опускаешь его на вьющуюся лентой воду весеннего ручья. Но ты еще не успел опустить свой деревянный кораблик с бумажными парусами, и замер… На мгновение. И многое вместилось в него, в этот миг…
Зима, снега, и - новость, - Колька, соседский парень, твой хороший старший друг, приехал на побывку с Тихоокеанского флота. Все соседи собрались. Встреча, радость. А ты видишь - Колька уже не такой. Взрослый, а ты еще нет. И, словно, кончилось что-то вместе с детством для одного из нас…
Но ты это потом сполна сообразишь, поймешь. А пока… Колька, парень с хорошим добрым взглядом, треплет тебя по стриженой голове и, угощая за столом апельсином, говорит: «Знаешь, Вовка, сколько я этих апельсинов съел? - ты столько за всю жизнь не съешь. Грузили мы апельсины в одном порту, наелись их - на всю жизнь хватит! А ты ешь, давай. Ты высокий вырастешь, тебя на флот возьмут».
Я лопаю апельсин, все говорят что-то радостно, гармонь играет. Кто-то из мужиков вошел в задор: «Матрос! А “Яблочко” сможешь?» - «А чего ж не смочь?» - «Так давай» - «Ну, пусть гармонист играет, попробуем…»
И - музыка, ноги сами в пляс просятся - матросская, «Яблочко». А Колька вышел в центр - стройный да высокий, в брюках клеш, да как начал вприсядку, да с коленцами-выкрутасами. Никто и не ожидал от него. А потом и спел еще пару куплетов, - ничего вроде такого, а все девчонки зарделись, смеясь. Захлопали все. Колька улыбается во весь рот. И подвигов не надо - уже герой…
Садится за стол. То ли у меня вид такой, то ли что…- Смотрит Колька на меня странно, свою бескозырку надел мне на голову и ничего не сказал.
А вот как уезжал Колька - не помню. Вернулся, отслужив три года - и он не тот, и я не тот. Знакомые, но не дети, не пацаны-друзья. У него - семья, у меня - своё…
Опускаю кораблик в воду. Уплывает мой кораблик, уплывает… Уплыл…

Растрогал меня Вовка. Когда-то и во мне жила морская душа. И зародилась она, во мне, наверное, лет в шесть...
Весной наша речка разливалась и затапливала всю низину. Огороды были от речки далековато, но она и до них доходила. Только верхушка изгороди была видна над водой. У деда огород был огорожен изгородью из жердей. По ним, как по лесенке можно было легко перелазить в огород, или просто сидеть на верхней и посматривать во все стороны. А в половодье, когда вода доходила до середины огорода, можно было пробраться по жердям до самого его низа. Там был колодец из бетонных колец, у которого только верхушка торчала из воды. И мы с Танюхой забирались на него и представляли, что мы мореплаватели. Вокруг бурлила вода, плыла снежно-ледяная каша, а нам казалось, что это мы плывём.
На колышке изгороди около колодца висело ведро вверх дном. Оно превращалось в там-там, и мы с Танькой отбивали дробь, "проплывая" мимо "индонезии". Мы не знали, кто такая индонезия, но нам нравилось это название, и мы догадывались, что наш там-там как-то с ней был связан.
И вот ... любовь к морю росла во мне с каждым весенним половодьем. А в тринадцать лет я окончательно решила стать моряком. Я никому эту свою тайну не рассказывала. Даже Таньке. Я не знала, как мою мечту можно было бы осуществить, но пока у меня было время ещё подумать. Я даже выучила азбуку Морзе наизусть, и была уверена, что первый шаг к морю сделан. И на этой же почве полюбила Хиля, потомучто у него было много песен про море. А одна вообще моей девизной стала. Название не помню, но начиналась так: "Мор-ска-я слУужба, между прочим нелегка" Я её очень любила петь, аккомпанируя себе на пианино. И папа обожал её тоже. Мы её и пели с ним вдвоём.
Но постепенно страсть моя поостыла, и морская душа во мне уснула.

Добавлено спустя 2 минуты 33 секунды:
Вовка, а рассказ твой мне очень понравился. У меня, вот, с эпитетами - напряг как-то.

А у меня всегда был бродяжий, неугомонный дух. Мне всегда казалось, что там, за углом, сейчас самое интересное. Поэтому для меня главное было как можно больше узнать, увидеть, сделать. Поэтому мой дом всегда был полон всяких железок, электронных приборов, досок, деревоплиты, разного рода инструментов. Если дома что то сломалось - то это ко мне! Я все время что то делал: паял, разбирал, собирал, пилил, а самое главное - искал то, что сам не знал, но верил, что найду и это будет огого, как здорово! Я не вылазил из библиотек, читал запоем. И все мне было интересно.

lokomotiv61 писал(а):А у меня всегда был бродяжий, неугомонный дух. Мне всегда казалось, что там, за углом, сейчас самое интересное. Поэтому для меня главное было как можно больше узнать, увидеть, сделать. Поэтому мой дом всегда был полон всяких железок, электронных приборов, досок, деревоплиты, разного рода инструментов. Если дома что то сломалось - то это ко мне! Я все время что то делал: паял, разбирал, собирал, пилил, а самое главное - искал то, что сам не знал, но верил, что найду и это будет огого, как здорово! Я не вылазил из библиотек, читал запоем. И все мне было интересно.

Как это узнаваемо! Вспомитаешь ТЕ годы, и так и видишь, вспоминая, вот таких же парней с нашей улицы. Мы все дружили, - с такими было интереснее всего.
А чего интересного могло быть с теми, кто только ворчит, да всем недоволен?