А я в 1985-м закончил вот это заведение - СГМИ Смоленский гос. мединститут)
А вот небольшая зарисовка из "раньшего" времени:
- В общаге – предвечерье. Солнце еще не зашло. Лифт не работает, поднимаюсь по лестнице на пятый этаж, уже на уровне третьего ощутимо слышен Blacк Sabbath – Heaven & Hell. В 506-й на полную мощь, до хрипа орет «Юпитер», дверь нараспашку, внутри – родные и знакомые морды, на столе жареная картошка, хлеб-сало-лук, под столом – влажно поблескивающие крутыми боками бутылки «Портвейна розового молдавского» - старомужское! Мужики балдеют! Встрепанный Криста подпрыгивает на стуле, раскачивается, трясет башкой:
- Вот так, чувачки, надо лабать, вот так! Запил чуешь? О-о!
Будешь? – это уже мне.
- Давай.
И уже найден чистый стакан, в него льется напиток густого рубинового цвета, сверкающий в лучах заходящего солнца.
Музыка, вино, солнце садится, вся жизнь впереди… Хорошо! -
Ну а это про пиво...
- Вообще распивание этого слабоалкогольного напитка в нашей секции (4 комнаты на этаже, кто не в курсе) превратилось со временем в эдакий ритуал. Собиралось человек с десять желающих, скидывались, отряжали гонца с банками («баллонами») - «точка» или «сосок» была в двухстах метрах от общаги – о чем думали проектировщики?! – и в предвкушении похаживали по секции, потирая руки. В это время кто-нибудь (обычно Шурик Звонков, отличный малый, вместе в комнате жили, кличка Дзынь – из-за фамилии) жарил к пиву гренки из черного хлеба с солью. Истомленные ожиданием коллеги давали массу советов, как жарить правильно. Когда чаша терпения Шурика переполялась, он их посылал. Скопом. Иногда каждого отдельно.
И вот наконец прибывал нагруженный гонец, все рассаживались в круг стола, первые две кружки пенного напитка наливали хозяевам комнаты (традиция-с). Мы отхлебывали из запотевших сосудов, говорили «пойдет», и уж тогда разливали (на медовском жаргоне «титровали») все остальные. Ну, бывало, позволяли себе и так называемое «старомужское» вино, как то: «Буджак», портвейн белый «Кавказ», портвейн «Аист» и пр., и пр. Соответсвенно, включалась музычка, курить выходили в секцию, но после третьей кружки кто нибудь обязательно начинал дымить в комнате. Шура скрипел зубами и шевелил усами, но потом, махнув рукой, закуривал сам. Дым коромыслом и атмосфера братства и единения. -